Удмуртский язык

Удмуртский язык - национальный язык удмуртов и бесермян. Относится к пермской ветви финно-угорской группы уральской семьи языков. По своим фонетическим. лексическим и грамматическим особенностям удмуртский язык близок к коми-пермяцкому и коми-зырянскому языкам. Носители пермских языков - предки коми и удмуртов - из единства финно-угорских языков выделяются во II тыс. до н. э. и говорят на общепермском языке-основе до VIII в. н.э. B IX-XVIBB. в бассейне нижнего и среднего течения Вятки и ее притоков в результате внутреннего эволюционного развития из отдельных племенных языков оформляется древнеудмуртская этноязыковая общность. В русских летописях носители удмуртского языка упоминаются с XIV в. (1379 г.) как аряне, арские люди, в последующие эпохи (XVI-XVII вв. вплоть до 30-х гг. XX в.) их называют отинами, отяками, ватинами, вотяками или оть, отяк, воть, вотяк, а язык - отяцкий, вотский или вотяцкий.

Наречия удмуртского языка

Удмуртский язык делится на три наречия: северное, южное и бесермянское.

Северное наречие охватывает глазовский, тыловайский диалекты и нижнечепецкие и верхнечепецкие говоры, распространенные главным образом в северной части УР - в Глазовском, Красногорском, Балезинском. Ярском, Юкаменском. Кезском. Дебесском, Шарканском (в его северной части), Игринском районах, а также Унинском, Фаленковском, Зуевском, Слободском районах Кировской области.

Южное наречие распространено главным образом в южной части УР - в Граховском, Алнашском, Киясовском, Кизнерском (в южной части), Можгинском. Малопургинском районах, а также Агрызском, Менделеевском районах Татарстана.

В состав южного наречия входят также ряд диалектов и говоров, распространенных за пределами Удмуртской Республики - кукморский (Кукморский и Мамадышский районы Татарстана), бавлинский (Бавлинский район Татарстана, Ермекеевский район Башкортостана), шошминский (Балтасинский район Татарстана. Мари-Турекский район Марий Эл, Малмыжский район Кировской области), а также татышлинский, буйско-таныпский, канлинский говоры. распространенные в Янаульском, Калтасинском, Бураевском, Кушнаренковском районах Башкортостана и Красноуфимском районе Свердловской области. Кроме того, на стыке двух крупных наречий возникли промежуточные срединные говоры. К ним относятся средневосточные, верхнеижские. увинско-вавожские, прикильмезские говоры, распространенные в Завьяловском, Якшур-Бодьинском, Увинском, Селтинском, Сюмсинском, в южной части Малопургинского. Можгинского. Дебесского, Кизнерского, Игринского районов, а также в нескольких населенных пунктах Малмыжского и Вятско-Полянского районов Кировской области (Кельмаков 2006: 41-44). Бесермянское наречие представлено языком бесермян, проживающих более компактно в Юкаменском, Балезинском, Глазовском и Ярском районах УР и Слободском районе Кировской области (Тепляшина 1970: 56, 57).

Различие между южным и северным наречиями выражено на всех уровнях структуры языка. В частности, в области фонетики северное наречие отличается от южного:

1) отсутствием фонемы η (в северном наречии η > и, м, нь): ӝыны < жыηы «половина», пум < пуη «конец», дӥнь < дӥη «комель»;

2) произношением ы (ъ) вместо южного и: ызьы вм. изьы «шапка», ызьыны вм. изьыны «спать», выль вм. виль «новый», бызъыны вм. бизьыны «бежать», йырсьы вм. йырси «волосы», кыён вм. кион «волк»;

3) произношением и вместо ы в южных наречиях: чирдэ вм. чырдэ «читает», гижы вм. гыжы «ноготь», ишкыны вм.ышкыны «дергать, теребить», жильы вм. жыльы «цепь»;

4) произношением звука и вместо ы конечной гласной основы имен при образовании производных именных и глагольных форм. При этом между сочетающимися гласными производных слов происходит вставка й для устранения зияния гласных, сравните: герийэн вм. герыэн «с плугом», узийаны вм. узыаны «собирать землянику», пуртӥйись вм. пуртыысь «из котла»;

5) произношением ӯа вместо ва в начале слова (неповсеместно): ӯамен вм. вамен «поперек», ӯайыж вм. вайыж «оглобля», ӯазен вм. вазен «раньше, в прошлом», ӯашкала вм. вашкала «древний»;

6) произношением глагольных форм с ударением на предпоследнем слоге: ветлозы «они будут ходить», мынόмы «(мы) поедем», вералόды «(вы) скажете», ветлылля́мзы «(они) сходили».

В области морфологии северное наречие отличается от южного наречия и срединного говора:

1) наличием суффикса винительного падежа множественного числа -ты(-ды) вм. -ыз: кеносъесты вм. кеносьёсыз «амбаров», соосты вм. соосыз «их», асьмеды вм. асьмемыз «нас»;

2) произношением исходного и отдалительного падежей имен существительных в форме -ысь и -ысен вм. -ись и -исен: вуысь вм. вуисъ «из воды», амбарысь вм. амбарись «из амбара», ужысен вм. уожисен «с работы», отысен вм. отисен «оттуда»;

3) употреблением суффикса причастий -ысь вм. –ись (-ӥсь) в литературном языке и других диалектах: мынысь вм. мынӥсь «идущий», кыльысь вм. кылись «отстающий»;

4) употреблением суффиксов деепричастий в формах -ку, -ӵӵож (-ччозь) вм. -кы, -тозь (-тось) в других диалектах: мыныку вм. мыныкы «когда идешь», веракуд вм. веракыд «когда (ты) говоришь», гырыӵӵож/гырыччозь вм. гырытозь «до вспашки», ужаӵӵож/ужаччозь вм. ужатозь «до работы»;

5) наличием вторичных пространственных падежей с -нь-, тогда как в других диалектах и говорах обозначаемые ими отношения пространственных падежей выражаются с помощью послеложных конструкций: соосньын вм. соос дорын. соос дпньын «у них, при них», соосньысь вм. соос дорысь, соос дӥньысъ «от них, от (из) них»;

6) употреблением аналитической отрицательной формы глаголов второго (неочевидного) прошедшего времени вм. суффиксальной формы с -мтэ в других диалектах: со ӧвӧл лэсьтэм вм. лэсьтымтэ «он не сделал», тон ӧвӧл лыктэм вм. тон лыктымтэ(ед) «ты не пришел (приехал)»;

7) наличием специфических словообразовательных суффиксов -ни, -нн-, отсутствующих в других диалектах и говорах; ужанни вм. ужан инты «место работы», дышетсконни вм. дышетскон инты «место учебы», ветлонназ вм. ветлонъяз «по мере ходьбы, пока ходит», висенназ вм. висёньяз, висеменыз «пока болел, по причине болезни» и т. д.

На лексическом уровне северное наречие характеризуется весьма специфическими, только ему присущими, словами и оборотами. По происхождению одни из них представляют собой собственно удмуртские (равно и общепермские, финно-угорские) образования, другие являются заимствованными из булгарского или русского языков.

Собственно удмуртскими образованиями, в частности, являются: куд вм. нюр «болото», ӟонгыртыны вм. кынмыны «замерзнуть, застыть, обледенеть», сяла вм. дыльды «слюна», иску вм. ӵуказе «завтра», дыбыр вм. ӝог «быстро, живо», нӧрдыву вм. арьян «пахта, обрат», воры вм. сюры «шест, поперечина», силё вм. жуг-жаг «мусор», писькалтыны вм. скал кыскыны «доить, подоить».

Булгарскими по происхождению являются следующие слова, отсутствующие в других диалектах: каль вм. али «сейчас, теперь», арна вм. вылды, дыр «наверное, по всей вероятности», усьсэ вм. ӵуказе улса «послезавтра».

Русские заимствования, отсутствующие в других диалектах, но характерные для северного диалекта: плетюшка вм. чилыпэр «кружево», копоть вм. тузон «пыль», кудьыро вм. бабылес, бутырка «кудрявый», черпан вм. бадья «бадья, бадейка», ӵаӵӵа вм. нюлэс, тэль, сик «лес», санапал вм. пыӵал «ружье», клёбака вм. чорыгнянь «кулебяка», ниманник вм. вордӥськем нунал «именины», зупка вм. кӧкы «зыбка», пестро вм. чибор «пестрый», гумага шудон вм. арган «гармошка», завод, клам вм. арбери, котыр «вещи, кладь», косяк вм. укно «окно», двонько вм. кыкто «двойня» и др. В северном наречии встречается немало слов, которые, будучи общенародными, употребляются совершенно в ином значении. К числу таких относятся: кыз «толстый», лит. кыз «ель», аслам «мой, наш», лит. аслам «мой» вм. асьмелэн «наш», крезь «мелодия», лит. крезь «гусли», мадь «песня», лит. мадь, мадиськон «загадка», пазяны «сеять», лит. пазяны «бросать, разбрасывать», алданы «потерять», лит. алданы «обмануть, провести», мактаны «хулить, иронизировать», лит. мактаны «хвалить», тэтчаны-тэппшны «плясать, танцевать», лит. тэтчаны «прыгать, скакать», ӝоканы «утонуть», лит. ӝоканы «задохнуться» и др.

Особенности удмуртского языка

По морфологической структуре удмуртский язык относится к языкам агглютинативного типа. Сущность агглютинации (от лат. agglutinare - приклеивать) состоит в том, что к неизменяемой корневой морфеме последовательно присоединяются однозначные стандартные слово- и формообразующие суффиксы (уж «работа», уж-а «работает», уж-а-сь «работающий, рабочий», уж-а-сь-ёс «рабочие», уж-а-съ-ёс-лы «рабочим»). Агглютинативность удмуртского языка сочетается с некоторыми признаками флективности.

По степени развития письменности удмуртский язык относится к старописьменным языкам с небольшой дореволюционной литературой (В. И. Лыткин). Первые письменные памятники в виде списков удмуртских слов известны с 20-х гг. XVIII в., они были зафиксированы на латинице (Д. Г. Мессершмидт, Ф.И. Страленберг, И. Э. Фишер, И. П. Фальк. П. С. Паллас. Г. Ф. Миллер). Из них лишь некоторые удмуртские слова, записанные Г.Ф. Миллером, были опубликованы на кириллице (1756 г.). В книге «Описаше живущихъ в Казанской губернии языческихъ народовъ, яко то черемнсъ, чувашъ и вотяковъ...» в 8 главе на кириллице написаны названия указанных народностей и удмуртских музыкальных инструментов. Например: кресь «гусли», умкресь «губная гармоника», варган «гармоника», удъмурть «удмурт», бигеръ «татарин» и др. Несколько позднее на кириллице было напечатано удмуртское четверостишие в честь Екатерины II (1767 г.). В 1775 г. появляется первая удмуртская грамматика «Сочинения, принадлежащiя къ грамматикѣ вотскаго языка». Впоследствии она легла в основу удмуртской графики и орфографии.

Не случайно указанную дату (1775 г.) исследователи считают началом удмуртской письменности, т. к. появление грамматики имело «большое значение в создании основ удмуртского языкознания и в нормировании удмуртской письменности на основе кириллицы» (М. К. Каракулова. Б. И. Каракулов)1. Были созданы несколько ранних печатных и рукописных памятников, среди них - рукописи самого крупного удмуртско-русского словаря Захария Кротова - в 5000 слов [Кротовъ 1785]: рукописной грамматики "Краткой отяцкія Грамматики опытъ" Михаила Могилина [Могилинъ 1786], опубликованных лишь в к. XX в2. До революции литература на удмуртском языке выходила на разных диалектах: казанском, елабужском, сарапульском и глазовском. Письменный литературный язык начал формироваться в 1-й половине XVIII в. и результате синтезирования местных языковых особенностей различных диалектов. Поэтому он характеризуется большой диалектной вариативностью. При этом фонетическая система литературного языка была ориентирована на срединные говоры. Удмуртский алфавит построен на основе русского и состоит из 38 букв (12 гласных, 24 согласных. 2 безгласных -ь, -ъ). Из них 5 букв имеют диакритические знаки (две точки над литерой): ӧ, ӥ, ӝ, ӟ, ӵ. Буквы ӧ, ӝ, ӟ, ӵ используются для обозначения специфических звуков удмуртского языка, а буква ӥ (и с точками) употребляется для обозначения звука и и твердости предшествующих звуков д, з, л, н, с, т, т. к. указанные буквы могут произноситься твердо и мягко (сӥзьыл «осень», но сизьым (с'из'ым) «семь», cӥ «слой», но си (с'и) «струна»). Графическая система построена на фонематическом принципе: буквы обозначают только фонемы, а не все звуки языка.

Все графические средства, использующиеся в орфографии и пунктуации удмуртского языка, полностью заимствованы из графической системы русского языка. Словесное ударение в удмуртском языке по своей природе является динамическим, т. к. ударяемый слог произносится более высоким тоном и несколько длиннее, чем безударные гласные. По месту расположения оно является фиксированным, в абсолютном большинстве случаев падает на последний слог (корка «дом», кошкиз «ушел», вераськиськом «разговариваем»). На первый слог ударение падает: а) в глаголах повелительного наклонения: ужа «работай» (< от ужаны «работать»), гожъя «пиши» (< от гожъяны «писать»), мынэ(лэ) (< от мыныны «идти»); б) в отрицательных глаголах изъявительного и условного наклонений: эн лэсьты «не делай», ӧй гожъя «не писал», ум мынэ «не пойдем», ӧй гожъясалды «не писали бы»; в) для выражения эмфазы с целью экспрессивно-эмоционального выделения отдельных слов в высказывании: горд-горд «красным-красно». тачак «много», шуак «вдруг», меӵак «прямо, круто».

Части речи

В удмуртском языке 11 частей речи. Из них 6 составляют знаменательные части речи: существительное, прилагательное, числительное, местоимение, глагол, наречие. В группу служебных входят 3 части речи: послелог, союз, частица. Как особые части речи рассматриваются междометия и модальные слова.

Морфология отличается развитой системой именных, падежных и глагольных форм.

Существительное

Существительным свойственны категории числа, падежа, притяжательности, категория рода отсутствует. Единственное число выражается нулевой морфемой, множественное число - аффиксами: после гласной основы -ос, а после согласной основы –ёс, пу «дерево», пуос «деревья», гурт «деревня», гуртъёс «деревни». В удмуртском языке нет существительных, употребляющихся только во множественном числе. Но имеются целые группы слов, которые употребляются лишь в форме единственного числа. К ним относятся вещества, которые поддаются измерению, но не счету (ву «вода», луо «песок», корт «железо»); действия, состояния, процессы, качества (серем «смех», яратон «любовь», ӝуждала «высота»); ягоды, овощи и некоторые растения (эмезь «малина», йыды «ячмень», боры «клубника» и др.).

Категория притяжательности в удмуртском языке выражается различными суффиксами, обозначающими принадлежность предметов к 1, 2, 3-му лицу единственного и множественного числа.

Единственное число

1 л. -э(-е), -ы\ луд-э «мое поле», уж-е «моя работа», ки-ы «моя рука».

2 л. -эд(-ед), -ыд: луд-эд «твое поле», уж-ед «твоя работа», ки-ыд «твоя рука».

3 л. -эз(-ез), -ыз: луд~эз «его (ее) поле», уж-ез «его (ее) работа», ки-ыз «его (ее) рука».

Множественное число

1 л. -мы: луд-мы «наше поле», уж-мы «наша работа», ки-мы «наша рука».

2 л. -ды(чпы): луд-ды «ваше поле», уж-ды «ваша работа», ки-ды «ваша рука», гурт-ты «ваша деревня».

3 л. -зы(-сы):луд-зы «их поле», уж-зы «их работа», ки-зы «их рука», гурт-сы «их деревня».

При изменении имен существительных по падежам принадлежность предметов к 1, 2, 3-му лицу выражается еще суффиксами -л, -д, -з (ед. ч.), -мы, -ды, -зы (мн. ч.). Такое явление происходит в винительном, творительном, местном, входном, исходном, отдалительном, переходном, предельном падежах.

Единственное число

Творит, п. 1 л. уж-ен-ы-м «моей работой»

2 л. уж-ен-ы-д «твоей работой»

3 л. уж-ен-ы-з «его (ее) работой»

Множественное число

Творит, п. 1 л. уж-ен-ы-мы «нашей работой»

2 л. у:ж-ен-ы-ды «вашей работой»

3 л. уж-ен-ы-зы «их работой»

В удмуртском языке категория притяжательности также может выражаться: а) путем примыкания имени существительного к определяемому слову (корка липет «крыша дома»); б) сочетанием определяемого существительного с определяющим существительным, оформленным падежными суффиксами на -лэн, -лэсь и -эз(-ез) в определяемом слове (корка-лэн липет-эз (им. пад.) «крыша дома», корка-лэсь лшгет-сэ (вин. пад.) «крышу дома»). Определяемое слово может быть выражено и притяжательными местоимениями единственного и множественного числа (мынам корка-е «мой дом», милям корка-мы «наш дом») и соответствующими падежными формантами определяемого существительного (мынам корка-е-лэн «у моего дома», милям корка-мы-лэн «у нашего дома», мынэсыпым корка-е-лэсь «у (от) моего дома», милесьтым корка-мы-лэсь «у (от) нашего дома»).

Падежная система удмуртского языка представлена 15 формами. Их делят на 2 группы: 1) субъектно-объектные (именительный, винительный, родительный, разделительный, дательный, лишительный, соответственный, творительный); 2) местные (местный, входный, исходный, отдалительный, переходный, предельный, направительный). Неодушевленные существительные склоняются по всем 15 падежам, одушевленные существительные только по субъектно-объектным падежам.

Основные способы словообразования существительных: суффиксация, словосложение и субстантивация других частей речи.

Прилагательное

Имя прилагательное в удмуртском языке предшествует определяемому существительному и чаще всего не согласуется с ним, а примыкает: лыз дэрем «синее платье», вож куаръёс «зеленые листья». Употребляясь в роли определения, как правило, с выделительно-указательными суффиксами -эз(-ез), -ыз, они согласуются с определяемым словом: лызэз дэрем «синее платье», лызъёсыз дэремъёс «синие платья», бадӟымъёсызлы коркаослы «большим домам». Согласование прилагательного с существительным наблюдается также в составе именного составного сказуемого: писпуос ӝуӝытэсь «деревья высокие».

Прилагательное характеризуется категориями сравнения и степенями качества. Различают три степени сравнения: положительная (лыз «синий», тӧдьы «белый»); сравнительная, образуемая с помощью суффикса -гес -гем (тӧдьыгес/тӧдьыгем «белее», выльгес/выльгем «новее»), и превосходная. Превосходная степень выражается только аналитическим способом - препозитивом самой (самой чебер «самый красивый, красивейший»). Иногда для выражения превосходной степени используются определительные местоимения с падежным суффиксом -лэсь: ваньмызлэсь, котькинлэсь «всех» (ваньмызлэсь чебер «красивее всех», котькинлэсь ӟеч «лучше всех»).

В удмуртском языке особо выделяют степени качества прилагательных: ослабленную степень качества (модератив) и высшую степень качества (интенсив). Ослабленная степень качества (модератив) выражается суффиксами -алэс, -мыт, -пыр(ъем): гордалэс «красноватый, чуть красный, с тонким красным оттенком»; ӵужмыт «желтоватый, с тонким желтым оттенком»; вожпыр(ъем) «зеленоватый, с зеленым оттенком».

Высшая степень качества (интенсив) выражается: а) редупликацией основ: горд-горд «красным-красно», сьӧд-сьӧд «черным-черно»;

б) при помощи удвоения препозитивов основного прилагательного: воль-воль вольыт «гладкий, совершенно гладкий»;

в) при помощи препозитивов, не связанных с корневой основой прилагательных. Препозитивы могут быть одиночными - в виде редупликатов: юг (юг-юг) тӧдьы «белый-белый, белым-бело», тём (тём-тём) пеймыт «темный-темный, темным-темно»;

г) препозитивными наречными формами туж, укыр, юн, некое, туж чебер, укыр чебер, юн чебер, лекос чебер «очень красивый, красивейший».

Числительное

Числительные делятся на количественные (вить «пять», куать «шесть») и порядковые (кыкетӥ «второй», сизьыметӥ «седьмой»). По составу количественные числительные могут быть простыми (от одного до десяти, а также кызь «двадцать», куамын «тридцать», дас «десять», сю «сто») и составными (сю куамын вить «сто тридцать пять», сюрс вить сю тямыстон одӥг «тысяча пятьсот восемьдесят один»). Как простые, так и составные числительные примыкают к существительному в форме единственного числа (дас одӥг корка «одиннадцать домов» (букв. «одиннадцать дом»).

В группе количественных различаются числительные приблизительного счета (куамын ёрос «около тридцати») и дробные числительные, образующиеся с помощью суффикса -мос: кык куиньмос «две третьих». Порядковые числительные образуются с помощью суффикса -этӥ(-етӥ): ньылетӥ корка «четвертый дом». Количественное числительное может быть осложнено лично-притяжательными суффиксами (кыкед «твои два», кыкез «его(ее) два»), а порядковое числительное - выделительно-указательными суффиксами -эз (-ез),-ыз. Тогда они согласуются с определяемым именем в числе и падеже (дасэзлы студентлы «десяти студентам». котькуд витетӥезлы ужасьлы премия сётӥзы «каждому пятому рабочему дали премию»).

Как и имена прилагательные, числительные в удмуртском языке в сочетании с существительными примыкают к различным падежным формам существительных: кык кор-каен «с двумя домами», кык корка «два дома», кык коркалэн «у двух домов».

Местоимение

Местоимения в удмуртском языке богаты личными формами. В составе местоимений различают 12 разрядов:

• собственно-личные (мон «я», тон «ты», со «он (она)», ми «мы», тӥ «вы», соос «они»);
• усилительно-личные или определительно-личные: ачим «я сам», ачид «ты сам», ачиз «он (она) сам (сама)»; асьмеос «мы сами», асьтэос «вы сами», асьсэос «они сами»;
• взаимно-личные: ог-огмы «мы друг друга», ог-огды «вы друг друга», ог-огзы «они друг друга»;
• счетно-личные: огнам «я один», огнад «ты один», огназ «он один», огнамы «мы одни», огнады «вы одни», огназы «они одни»;
• послеложно-личные: вылам «на мне», вылад «на тебе», вылаз «у него (у ней), на себе»;
• обобщительно-личные: ваньмы «мы все», ваньды «вы все», ваньзы «они все», ваньнамы «мы все», ваньнады «вы все», ваньназы «они все»;
• притяжательные: ас «свой, своя, свое», асьме «наш, наша, наше, свой, своя, свое», асьтэ «ваше, свое», асьсэ «их, свое»; аслам, аслад, аслаз «у меня, у тебя, у него (нее), свое»; асьмелэн, асьтэлэн, асьсэлэн «у нас, у вас, их, свой, своя, свое», мынам «у меня», тынад «у тебя», солэн «у него, у нее», милям «у нас», тӥляд «у вас», соослэн «у них»;
• указательные: та «этот, эта, это», со «тот, та, то»; таиз «этот, эта, это», соиз (в том же значении); таӵе «такой(-ая, -ое)», сыӵе «такой(-ая, -ое), подобный (-ая, -ое)»;
• вопросительно-относительные: кин «кто», ма «что», кыӵе «какой (-ая, -ое)», кудӥз «который (-ая, -ос)», кӧня «сколько»;
• отрицательные: нокин «никто», нокыче «никакой», нокудӥз «некоторый», нокӧня «нисколько», номыре, номыр «ничего»;
• неопределенные: кин ке «кто-то», олокин «кто-то», маке «что-то», мар ке «что-то», олома(р) «что-то», кудӥз ке «который-нибудь», олокудӥз «который-нибудь, который-то», кыӵе ке «какой-то, какой-нибудь», олокыӵе «какой-то», кӧня ке «сколько-то», олокӧня «сколько-то, несколько»;
• определительные: вань, ваньмыз «всё, все», котькин «кто угодно», котьма, котьмар «всё», котькыӵе «любой из многих однородных», котькудӥз «каждый из многих».

В удмуртском языке нет возвратных местоимений.

С точки зрения семантики и морфологических показателей все местоимения соотносятся с именами существительными, прилагательными и числительными. Местоименные существительные изменяются по числам и падежам по типу склонений имен существительных, обозначающих одушевленные и неодушевленные предметы. Местоименные прилагательные и числительные изменяются по падежам по типу склонений имен прилагательных, когда употребляются в сочетании с выделительно-указательными суффиксами -эз(-ез), -ыз.

Глагол

Глагол в удмуртском языке традиционно представлен спрягаемыми формами, которые изменяются по лицам, числам, временам, наклонениям. К неспрягаемым формам относятся инфинитив (исходная форма всех глаголов, образуемая суффиксом -ны: ужаны «работать», гырыны «пахать»), причастия и деепричастия. В спрягаемых глаголах различаются два спряжения: глаголы с основой на -ы относятся к I спряжению (пырыны «входить»), глаголы с основой на -а(-я) - ко II спряжению (ужаны «работать», гожъяны «писать»).

Все глаголы изменяются по трем лицам единственного и множественного числа, имеют положительную и отрицательную аспекты изменения. Отрицательная парадигма спряжения в различных временных формах представлена препозитивными вспомогательными глаголами: уг, уд, уг (ед. ч.), ум, уд, уг (мн. ч.) (наст, вр.); уг, уд. уз (ед. ч.). ум, уд. уз (мн. ч.) (буд. вр.); ӧй, ӧд, ӧз (ед. ч.), ӧм, ӧд, ӧз (мн. ч.) (пр. вр.). Лишь глаголы неочевидного прошедшего времени имеют синтетическую и аналитическую формы выражения отрицания (ве-раськым-тэ(е), ӧвӧл вераськем «я не говорил, оказывается», верам-тэ(ед), ӧвӧл верамед «ты не говорил, оказывается», верам-тэ(ез), ӧвӧл верам «он не говорил, оказывается»; ве-рам-тэ(мы), ӧвӧл верам/мы) «мы не говорили, оказывается», верам-тэ(ды), ӧвӧл верам(ды) «вы не говорили, оказывается», вераллям-тэ, ӧвӧл вераллям(зы) «они не говорили, оказывается»).

Всем классам форм глагола характерны категории спряжения, залога и вида.

Глаголу свойственны две группы залоговых форм: невозвратный/возвратный (вераны «говорить» - вераськыны «поговорить», ӝутыны «поднять, приподнять» - жутӥськыны «подняться»): непонудительный/понудительный (вурыны «шить, сшить» - вуры-ты( -ты- )-ны «заставить (кого-либо) шить, сшить», гожъяны «писать» - гожъя-ты(-ты-)-иы «заставить (попросить) кого-либо писать, написать»).

Специфическую особенность составляют однократные и многократные виды глаголов. Однократный вид не имеет специальных показателей. Многократный вид образуется от основы однократного с помощью суффиксов:

а) -лы-, -а- от глаголов I спряжения (юыны «пить» - юылыны «попивать (не раз)», кынтыны «морозить» - кынтылыны «замораживать»; пырыны «входить» - пыраны «захаживать, посещать (не раз)»;

б) -лля- - от глаголов II спряжения (вераны «сказать» - вералляны «говорить (не раз), рассказывать»).

Спрягаемым формам характерна категория притворной модальности, выражающая притворность, фиктивность, мнимость (видимость), маломерность совершения действия. Данная глагольная категория образуется:

а) морфологическим способом с помощью суффикса -е(-э)мъяськы-: лыдӟемъяськыны «делать вид, будто читаешь»;

б) сочетанием причастия на - (э) м с изменяемым вспомогательным глаголом карыны «делать» (лэсьтэм карыны «делать вид, будто что-то строишь», кылэм карыны «делать вид, будто слышишь»). Иногда к причастию на -(э)м наращивается словосочетание улэ аналскыны «притвориться» (кылэм улэ аналскыны «притвориться, будто слышишь»).

В удмуртском литературном языке глаголы имеют 3 наклонения: изъявительное, условное и повелительное. Ряд исследователей выделяют четвертое наклонение - желательное, которое выражается препозитивами мед «пусть» и медаз «пусть не». В современных исследованиях оно рассматривается в составе повелительного наклонения.

Глаголы условного наклонения в единственном числе образуются с суффиксом -сал, присоединяющимся к полной или усеченной основе (мынысал или мынсал «шел бы, пошел бы», верасал «сказал бы»). Повелительное наклонение выражается полной или усеченной глагольной основой второго лица с ударением на первом слоге (вера «скажи, говори», мын, ветлы «иди, сходи»), во множественном числе к основе глагола присоединяется суффикс -э(-лэ), -е(-лэ): мы́н-э(-лэ), ве́тл-э(-лэ). В отрицательном аспекте повелительное наклонение выражается препозитивным вспомогательным глаголом эн (эн у́чк-е(-лэ) «не смотрите», эн мы́н-э(-лэ) «не ходите»).

Наречия

Наречия структурно представлены 2 типами: непроизводными (вазь «рано», ӝог «быстро») и производными, образуемыми различными суффиксами (ӧжытак «немного», арскын «в течение года») или состоящими из редупликатов и словосочетаний (дырын-дырын «временами», арысь аре «из года в год»). Особую разновидность составляют наречно-изобразительные слова, выражающие зрительный, слуховой или осязательный образы (кырыж-мерыж «криво-косо», жингыр-куангыр «с грохотом», кузьыр-мазъыр «солоновато»).

Как и именные прилагательные, наречия могут образовать формы степеней сравнения и качества. Сравнительная степень выражается при помощи суффиксов -гее, -гем (калленгес «потише», тросгем «побольше»), превосходная степень - сочетанием наречий с наречиями или путем повтора, первый компонент которого обычно стоит в разделительном падеже в соединении с частицей но (укыр чебер «очень красиво», лекос кема «очень долго», чеберлэсь но чебер эктэ «очень красиво пляшет») или без частицы (укыр каллен «очень (слишком) тихо»).

Послелоги

В удмуртском языке свыше 200 послелогов, функционально они соответствуют предлогам русского языка и выражают пространственные и временные отношения, а также имеют значения цели, причины, следствия, образа действия, сравнения, совместности и т. д. По способу образования различаются собственно послелоги (понна «за, ради, для», сяна «кроме», сярысь «об, о») и имена-послелоги, так называемые серийные послелоги (улын «под», дорын «около, возле», азьын «перед»). Серийными они названы потому, что нередко к ним присоединяются форманты местно-пространственных падежей (корка дорын «около дома», корка дорысь «от дома» и др.)1.

Синтаксис

Синтаксису удмуртского языка более характерны простые предложения с твердым порядком слов по типу «определение+определяемое». В соответствии с чем стержневое слово любого словосочетания, а также подлежащее или сказуемое в своих концентрах занимают постпозицию (чугун сюрес «железная дорога», горд кышет «красный платок», кужмо ужа «работает проворно», ужась вал «рабочая лошадь»). Различают четыре вида синтаксической связи: примыкание, управление, притяжательная связь и согласование. Из них более широко представлено примыкание, где в качестве определяющего слова могут выступать различные части речи, выраженные преимущественно нулевыми формами. Из-за отсутствия грамматической категории рода менее употребительна синтаксическая связь согласование (гордъёсыз кышетъёс «красные платки», милямьёсыз бертизы «наши вернулись»). Притяжательная связь преимущественно выражается при выражении принадлежностных отношений (школалэн юртэз «здание школы», шурлэн вожез «устье реки»).

Особенностью простых предложений является то, что они нередко осложняются отглагольными и причастными и деепричастными оборотами. Из них специфическую особенность составляют т. н. субъектные абсолютные деепричастные оборты, являющиеся эквивалентом сложноподчиненных предложений русского языка (Ачид ужатэк, куазь уз сёт. «Если сам не будешь работать, от погоды не жди». Льӧмпу сяськаяськыку, куазь кезьыт кариське. «Когда цветет черемуха, становится холодно»).

Наибольшее распространение имеют сложноподчиненные предложения, построенные посредством соотносительных парных слов, в которых связь придаточного с главным грамматически выражена указательными и относительными местоимениями и местоименными наречиями: Мае кизид, сое ик аралод. «Что посеешь, то и пожнешь».

В отличие от других языков, удмуртский язык характеризуется еще употреблением значительного количества постпозитивных союзов, которые располагаются в конце или середине придаточной части сложноподчиненного предложения. В качестве связующих элементов главного предложения с придаточным выступают союзы бере «раз, коли, поскольку», дыръя «когда, в то время как», кадь «словно, будто», шуыса «сказав, говоря», вылысь «хотя» и др. Толон сокем кужмо буран вал шуыса, уд ик оскы. «И не поверишь, что вчера был такой сильный буран»; Ӝож ке но каризы, вӧсь ке но каризы - чида. «Хотя и обидят, хотя и сделают больно - терпи»; Таре клубмы вань вылысь, ӝытъёсы калык мӧзмыса пуке. «Хотя имеется у нас такой клуб, народ по вечерам скучает у себя дома» и др1.

Лексика

Словарный состав удмуртского языка складывался в течение многих веков. В нем выделяется исконно удмуртская и заимствованная лексика. Древнейший пласт лексики - допермские (уральские, финно-угорские) слова, которые являются общими для уральской языковой семьи. К этой группе относятся, в частности, названия частей человеческого тела (син «глаз», ки «рука»), явлений природы (ву «вода», ну «дерево», ты «озеро»), слова, обозначающие времена года (тулыс «весна», тол «зима») и др.

Наиболее поздний пласт исконной лексики - собственно удмуртские слова, образованные после распада общепермского языка-основы в период самостоятельного развития удмуртского языка. Это самый мощный слой словарного состава. Из заимствованной лексики древнейшими являются слова индоиранского происхождения, связанные с земледелием (амезь «лемех, сошник», ю «хлеба, посевы»), животноводством (ош «бык», пудо «скот»), кузнечным делом (корт «железо». ыргон «медь», пурт «нож»). В VII -XIII вв. в удмуртский язык проникли слова булгарского (древнечувашского), а с ХIII в. - татарского происхождения. Русские заимствования в удмуртский язык стали проникать с XII в. Этот пласт лексики исследователи делят на дореволюционные и послереволюционные. Через посредство русского языка проникла интернациональная лексика, заимствованная из европейских языков. Обогащение словарного состава современного удмуртского литературного языка происходит способом суффиксации, словосложения, терминологизации словосочетаний, расширения лексических значений, калькирования, использования местных диалектных слов и заимствования иноязычной лексики1. Большую роль в терминотворчестве последних лет сыграла Республиканская термино-орфографическая комиссия, образованная постановлением Президиума Государственного Совета и Правительства Удмуртской Республики от 30 октября 1995 г. за № 103/316. Эта комиссия уже издала два бюллетеня, которые включают в себя, помимо историко-теоретических статей о разработке терминологической лексики в удмуртском языке, также и солидный список новых терминов, предложенных комиссией для широкого обсуждения. В настоящее время членами комиссии проводится работа по выработке и усовершенствованию терминологии по отдельным ветвям гуманитарных др. наук.

Историография

Начало теоретическому изучению удмуртского языка положили в середине XIX - начале XX в. зарубежные ученые X. Габеленц, Ф. И. Видеманн. Б. Мункачи. Т. Г. Ами-нофф, Ю. Вихманн. Т. Е. Уотила. В начале XX столетия их дело продолжили Д. Р. Фокош-Фукс. К. Медвецки, Э. Беке, Д. Лако, в 50-е и последующие годы изучением удмуртского языка стали заниматься венгры Ш. Чуч. А. Киш, А. Клемм, Ф. Молнар, Г. Берсцки. К. Редей, Е. Сии, из финских ученых - П. Суйхконен, С. Сааринен, М. Корхонен и др.

В России изучение удмуртского языка началось с составления учебников и учебных пособий для массовых школ. В этом деле первые шаги были сделаны Вл. Ислентьевым. И. С. Михсевым, Г. Е. Верещагиным, И. В. Яковлевым, С. П. Жуйковым. П. П. Глезденевым и А. И. Емельяновым.

В 40-70-е гг. XX в. сугубо теоретические исследования опубликовали К. М. Баушев, П. Н. Перевощиков, В. И. Алатырев. В. М. Вахрушев, А. А. Поздеева, Б. А. Серебренников, Т. И. Тепляшина. И. В. Тараканов и др. В 70-80-е гг. в удмуртское языкознание пришло целое поколение молодых исследователей: В. К. Кельмаков, Р. Ш. Насибуллин, Р. И. Яшина. А. Ф. Шутов. Б. Ш. Загуляева. Г. А. Архипов, М. Г. Атаманов, С. В. Соколов. Г. А. Ушаков, Л. И. Калинина, М. К. Каракулова, Б. И. Каракулов, Л. Е. Кириллова, Л. Л. Карпова и др.

Основными отечественными центрами изучения удмуртского языка являются Удмуртский институт истории, языка и литературы Уральского отделения Российской академии наук, Удмуртский государственный университет, Глазовский пединститут. Научно-исследовательский институт национального образования УР, лаборатория математической лингвистики УдГУ. За рубежом удмуртский язык преподается в Венгрии в Будапештском и Сегедском университетах, в Финляндии - в Туркуском, Хельсинкском университетах, в Эстонии - в Тартуском университете и Таллинском пединституте, в Германии - Мюнхенском университете.