Промыслы: различия между версиями

Материал из Воршуда
Перейти к навигацииПерейти к поиску
 
 
(не показана 1 промежуточная версия 1 участника)
Строка 42: Строка 42:
 
Отхожие промыслы имели большое значение не только для экономического состояния удмуртского общества. Отходничество, в той или иной его форме, приводило к отрыву крестьянина от земледельческого хозяйства, нарушало вековую замкнутость удмуртской общины. Удмурты-отходники, находясь длительное время вдали от дома, семьи, от своего родного народа, испытывали большое культурное воздействие окружающей неродственной среды. Отходничество в определенной степени способствовало этнокультурному общению удмуртов с другими народами России, и особенно с русскими<ref name="владыкин" />.  
 
Отхожие промыслы имели большое значение не только для экономического состояния удмуртского общества. Отходничество, в той или иной его форме, приводило к отрыву крестьянина от земледельческого хозяйства, нарушало вековую замкнутость удмуртской общины. Удмурты-отходники, находясь длительное время вдали от дома, семьи, от своего родного народа, испытывали большое культурное воздействие окружающей неродственной среды. Отходничество в определенной степени способствовало этнокультурному общению удмуртов с другими народами России, и особенно с русскими<ref name="владыкин" />.  
 
Определенная изолированность удмуртов, слабое знание русского языка — в какой-то степени препятствовало широкому развитию отходничества среди удмуртов. Это подтверждают и статистические данные. Так, в конце 70-х — начале 80-х гг. XIX в. по Вятской губернии крестьянами было получено около 195 тыс. отпускных билетов <ref name="латышев"> Латышев Н.Н. Удмурты накануне реформы. Первая половина 60-х годов XIX в. Ижевск, 1939. - С. 156.</ref>, в это же время в "удмуртских уездах" этих документов было выписано менее 8 тыс. <ref name="голубев"> подсчитано В. Е. Владыкиным по Голубев П. Историко-статистический сборник сведений по вопросам экономического и культурного развития Вятского края. - Вятка, 1896. - С. 20,31, 54, 90.</ref>.
 
Определенная изолированность удмуртов, слабое знание русского языка — в какой-то степени препятствовало широкому развитию отходничества среди удмуртов. Это подтверждают и статистические данные. Так, в конце 70-х — начале 80-х гг. XIX в. по Вятской губернии крестьянами было получено около 195 тыс. отпускных билетов <ref name="латышев"> Латышев Н.Н. Удмурты накануне реформы. Первая половина 60-х годов XIX в. Ижевск, 1939. - С. 156.</ref>, в это же время в "удмуртских уездах" этих документов было выписано менее 8 тыс. <ref name="голубев"> подсчитано В. Е. Владыкиным по Голубев П. Историко-статистический сборник сведений по вопросам экономического и культурного развития Вятского края. - Вятка, 1896. - С. 20,31, 54, 90.</ref>.
 
 
  
 
==Литература==
 
==Литература==
  
 
<references />
 
<references />
 +
 +
[[Категория: Этническая культура]] [[Категория: Формы хозяйственного быта]]

Текущая версия на 10:02, 30 августа 2018

Изготовление обуви, одежды

Общее число кустарных промыслов по губернии к концу XIX столетия достигало до 80 видов, из них более половины были связаны с обработкой дерева (столярный, санный, тележный, колесный, бондарный, выжигание угля, смолокурение, выделка рогожи, мочала и др.). Кроме того, были широко известны кузнечно-слесарный, войлочно-валяльный, кожевенно-сапожный, ткацкий, горшечный и прочие промыслы [1]. Как отмечается в одном из губернаторских отчетов, "В Вятской губернии мы встречаем почти все роды ремесел, начиная с токарных и мебельных, требующих опытных мастеров, тонкий вкус и старательную отделку, до выделки кож и приготовления простого крестьянского сукна, изготовляемого почти в каждом крестьянском доме" [2].

В замкнутом, слабо связанном с рынком хозяйстве удмуртов почти все необходимые бытовые и хозяйственные предметы, орудия труда изготовлялись членами семьи домашним способом из древесины, земледельческого и животноводческого сырья.

Многие виды домашних промыслов, распространенные среди удмуртов в период капитализма, имели древние традиции. Лен и конопля издавна использовались удмуртами для выработки тканей; овчина – для изготовления зимней одежды; кожа – для производства обуви, сумок, ремней; шерсть – для вязания теплых вещей и изготовления тканей; кость и рога – для различных поделок. Обилие лесов в избытке обеспечивало древесиной, лубом, берестой, смолой, дегтем. Из местного сырья в домашних условиях добывались клей, дубильные и красящие вещества.

Гончарная мастерская

Излюбленным материалом для различных поделок у древних удмуртов являлась кость. Использование ее в качестве сырья для изготовления оружия, разнообразных орудий труда, бытовых вещей и украшений вошло в быт прикамских народов еще в эпоху камня[3].

В среде удмуртов выделялись ремесленники, не связанные или слабо связанные с сельским хозяйством, занимавшиеся кузнечным ремеслом. Древнеудмуртские кузнецы владели большинством приемов и способов обработки металла: свободной ручной ковкой, скручиванием, рубкой, прошивкой, умели сваривать не только однородный по качеству металл, но и с разным содержанием углерода, что свидетельствует о высоком мастерстве[4].

В XIX в. наиболее развитыми домашними промыслами у удмуртов являлись изготовление рогож, плетение лаптей, обработка дерева, шерсти, кожи; на уровне домашней промышленности оставалось винокурение.

Бондарная мастерская

Большинством видов домашней промысловой деятельности занимались мужчины: плели лапти, выделывали кожу, плели кули и рогожи, изготовляли нехитрую мебель, сельскохозяйственный инвентарь (бороны, вилы, рукоятки для топоров, кос, серпов), транспортные средства – волокуши, сани, лыжи, лодки, кадки, бочки, чашки, различные туески, лукошки. Техника была несложной, мастера располагали самым простым инструментарием: в основном – нож, долото, скобель, игла.

Плетением лаптей преимущественно занимались старики и подростки, плели их для личного потребления и только изредка – на заказ или продажу на ближайшем рынке. Для плетения удмурты употребляли липовое лыко, женские праздничные лапти плели из 11 и 9 лык, обычные – из 7 и 5. Удмуртские лапти имели острый приподнятый носок треугольной формы с прямым переплетением лык[3].

Очень давно была известна удмуртам выделка сыромятных кож. По свидетельствам исследователей народных промыслов Вятской губернии, " ... овчинное производство у вотяков довольно развито, и в каждой волости можно встретить несколько человек, занимающихся выделкой овчин"[5]. Выделка кожи была, очевидно, издревле известна удмуртам, так как у них сохранились очень древние способы обработки сыромятной кожи, например, выделка медом[2]. Кожи, предназначенные для квашения, промывали в реке или погружали в большие чаны с квасом, который делали из яровой или ржаной муки и отрубей. После квашения шерсть с кожи очищали самодельными скребками. Высушенную кожу мягчили мялкой, а затем завертывали в тряпку и клали на некоторое время под тяжелый камень. Размягченную кожу мазали несколько раз березовым дегтем. Сыромятные кожи употребляли на шлеи, гужи и различные домашние поделки[6]. Удмуртам Слободского уезда была известна и выделка замши. Замшевые изделия слободских удмуртов на Всероссийской кустарно-промышленной выставке получили довольно высокую оценку и были отмечены серебряной медалью [5].

Колесная мастерская

Женские промыслы у удмуртов были связаны с весьма трудоемким и длительным процессом обработки растительного волокна из конопли и льна, производством из них и из шерсти пряжи, ниток, холста, пестряди, домашнего сукна. Удмуртки занимались вышивкой, шили нательную одежду, головные уборы, выделывали отдельные части и элементы украшений костюма и т. п[3]..

Одним из древнейших ремесел, получивших высокое развитие, было ткачество, что отмечают многие исследователи. Причем указывают: " ... ткачество из конопли — древний вотский способ, из льна — заимствованный от русских" [7]. Посевы конопли у удмуртов превосходили посевы льна, поскольку они предпочитали коноплю из-за большей прочности ткани из нее. Возделывание конопли и льна, их обработка — все это было в основном женским занятием[2]. "Ткачеством занимается каждая женщина и дёвушка-вотянка и посвящает ему все свободное время: прядет, ткет, вяжет, вышивает, красит для себя шерстяную пряжу, выбирает ковры и полотенца, ткет, вяжет или плетет различные пояски и тесьму" [7]. Достоинства женщины-удмуртки часто определялись из того, насколько она искусна в ткачестве. Девушка вообще рисковала не выйти замуж, если она не преуспела в изготовлении одежды[2]. Несмотря на довольно простой, если не примитивный ткацкий инструментарий, к удивлению исследователей, "ткут они хорошо", и получается "довольно красивая, изящная ткань, которая хорошо стирается и прочна в носке"[7].

Своеобразными центрами зарождения мод и узоров были села Шаркан и Сосновка Сарапульского уезда, где имелись ткацкие мастерские [8]. У удмуртов был широко распространен обычай обмена узорами. Особенно удачные мотивы орнамента далеко распространялись от места своего появления. Если с чалмы, полотенца или ковра снят узор, то на них нашивают кисточку; сколькими людьми заимствован узор, столько и остается кисточек. Чем больше кисточек на ткацких изделиях удмуртки, тем больше ее слава как искусной мастерицы[2].

Хотя ткачество удмуртов достигло значительного развития, из всех домашних промыслов оно менее всего получило товарный характер: " ... у вотяков все делается для домашнего производства и ничуть не продается. Если женщина вздумает что-нибудь продать из своих изделий на базаре, то это уже считается признаком дурного тона..." [7]. Но, конечно, дело не в "дурном тоне", потребности самого крестьянского хозяйства в ткани были так велики, что на рынок уже ничего не оставалось.

Тканье, вышивка, вязание требовали большого творческого подъема; при изготовлении одежды, различных бытовых вещей уделялось внимание не только их функциональным качествам, но и эстетическому уровню. Сохранившиеся образцы тканей свидетельствуют, что удмуртские женщины были искусными мастерицами, овладевшими разнообразными, очень сложными приемами тканья - браным, многоремизным, переборным, закладным, пестротканым. При этом использовались станки двух типов: на юге был распространен простейший трехподставной стан без навоя и рамы, северные удмурты пользовались усовершенствованным станом русского типа (кросно). Работа на ткацком станке требовала большой усидчивости и за 12 часов позволяла выткать не более четырех метров холста[3].

Санная мастерская

Образцы тканей, найденных в археологических памятниках, свидетельствуют о высоком искусстве крашения тканей природными красителями: из плавуна удмуртки получали синюю и сиреневую краску, из подмаренника – красную, ольховой и дубовой коры – коричневую, крапивы – зеленую, для получения черного цвета к натуральным красителям добавляли железные квасцы и т. д[9]. И даже позднее, когда уже стали покупать анилиновые красители, по возможности предпочитали свои старинные способы окраски, именно они давали желанную цветовую гамму. А анилиновые красители нарушали ее. Мало того, что они были нестойкими и часто "подводили", но они считались чужими: гольтрес (букв,: переходящее через край; приторными, излишне яркими, крикливыми), синмез кыскись (букв,: притягивающие, утомляющие глаза), а традиционные цвета должны были быть спокойными, скромными, сдержанными, что было в согласии с негромкой краской северной природы и общей стилистикой удмуртов[2].

Среди отхожих промыслов наибольшее распространение получили лесные промыслы: рубка, сплав леса, распиловка древесины, выделка деревянных брусьев, луба, мочала, плетение рогож, кулей.

Значительное место в промыслах занимало плотничество. Плотничьи артели работали как в своих уездах, так и соседних, нередко уходили в другие губернии. Плотники Глазовского уезда промышляли в Сарапульском и Малмыжском уездах, а часть плотников Малмыжского уезда уходила в Казань, Оренбургскую и Пермскую губернии, в Сибирь[2].

В Глазовском и Малмыжском уездах было довольно много землекопов, которые работали на Омутницком и Песковском заводах, около 120 землекопов уходили на промыслы в Казань и Оренбургскую губернии. Крестьяне многих уездов Вятской губернии нанимались в бурлацкие артели на Вятке, Каме и Волге. В Малмыжском уезде, например, их было 1329 человек, уходили они в Саратов, Самару и другие поволжские города. Особым видом отхожих промыслов было извозничество, получившее широкое распространение среди крестьян Вятской губернии, в частности, удмуртов. Роль извоза очень возросла в XIX в., когда многие крестьяне стали участвовать в подвозе товаров с Вятки на крупные рынки: в Ирбит, Нижний Новгород, Казань, Москву и другие города. Около 1000 извозчиков-крестьян Глазовского уезда подвозили сельскохозяйственную продукцию к Архангельскому порту и волжским пристаням, а всего в уезде в 1871 г. 2264 крестьянина занимались извозом. Многие крестьяне в качестве извозчиков обслуживали местные заводы: Бемыжский, Пудемский, Боткинский, Ижевский железоделательные заводы, Ижевскую оружейную фабрику. Удмуртские крестьяне целых волостей оказались в категории "непременных работников", поскольку были приписаны к заводам, где использовались на самых тяжелых, неквалифицированных работах [10].

На больших проезжих дорогах крестьяне окрестных деревень и сел занимались ямской гоньбой, особое значение она имела по Сибирскому тракту. Еще Радищев писал "Вотяки поют едучи, как русские ямщики" [11]. Сильный удар по извозничеству как одному из видов крестьянских промыслов нанесло открытие в конце XIX в. регулярного движения по Пермско-Котласской железной дороге. Тем не менее, перевозки внутри губернии по-прежнему производились местными извозчиками. Извозничество как промысел продолжало существовать среди удмуртов и в начале XX в.

Отхожие промыслы имели большое значение не только для экономического состояния удмуртского общества. Отходничество, в той или иной его форме, приводило к отрыву крестьянина от земледельческого хозяйства, нарушало вековую замкнутость удмуртской общины. Удмурты-отходники, находясь длительное время вдали от дома, семьи, от своего родного народа, испытывали большое культурное воздействие окружающей неродственной среды. Отходничество в определенной степени способствовало этнокультурному общению удмуртов с другими народами России, и особенно с русскими[2]. Определенная изолированность удмуртов, слабое знание русского языка — в какой-то степени препятствовало широкому развитию отходничества среди удмуртов. Это подтверждают и статистические данные. Так, в конце 70-х — начале 80-х гг. XIX в. по Вятской губернии крестьянами было получено около 195 тыс. отпускных билетов [12], в это же время в "удмуртских уездах" этих документов было выписано менее 8 тыс. [13].

Литература[править]

  1. Календарь и памятная книжка Вятской губернии 1898 г. - Вятка, 1897. - С. 71-72.
  2. 2,0 2,1 2,2 2,3 2,4 2,5 2,6 2,7 Владыкин В. Е. Экологические, хозяйственно-культурные, социально-исторические параметры функционирования удмуртского этноса / В. Е. Владыкин // Религиозно-мифологическая картина мира удмуртов / В. Е. Владыкин. - Ижевск, 1994. - С. 49-64.
  3. 3,0 3,1 3,2 3,3 Никитина Г. А. Промыслы / Г. А. Никитина // Удмурты : ист.-этногр. очерки. - Ижевск, 1993. - С. 89-95.
  4. Завьялов В. И. Кузнечное ремело северных удмуртов в конце I – начале II тысячелетия н.э. / В. И. Завьялов // Новые исследования по древней истории Удмуртии. - Ижевск, 1988. - С. 137.
  5. 5,0 5,1 Федоров Г. Д. Кожевенное и скорняжное производство у вотяков / Г. Д. Федоров // Отчеты и исследования по кустарной промышленности России: Разные промыслы: М.З и Г.И. отдел сельской экон. и с.-х. статистики . - Пг., 1915. - Т. XI. - Ч.II. - С. 95-99.
  6. Белицев В. Н. Обработка кож животных / В. Н. Белицер // Народная одежда удмуртов / В. Н. Белицер. - М.,1951. - С. 29.
  7. 7,0 7,1 7,2 7,3 Федоров Г. Д. Ткацкий и красильный промыслы у вотяков // Отчеты и исследования по кустарной промышленности России: Разные промыслы: М.З и Г.И. отдел сельской экон. и с.-х. статистики . - Пг., 1915. - Т. XI. - Ч.II. - С. 100-111.
  8. Памятная книга вятской губернии на 1857 г. - Вятка, 1857. - С. 230.
  9. Иванова М. Г. Иднакар / М. Г. Иванова. - Ижевск, 1988. - С. 56.
  10. Хрестоматия по истории Удмуртии / под ред. В. Е. Майера. - Ижевск, 1973. - С. 57-59.
  11. Радищев А. Н. Полное собрание сочинений. - Т. III. - М. - Л., 1952. - С. 255.
  12. Латышев Н.Н. Удмурты накануне реформы. Первая половина 60-х годов XIX в. Ижевск, 1939. - С. 156.
  13. подсчитано В. Е. Владыкиным по Голубев П. Историко-статистический сборник сведений по вопросам экономического и культурного развития Вятского края. - Вятка, 1896. - С. 20,31, 54, 90.