Удмуртская литература современного периода (1985–...)
Общая характеристика
К концу 90-х годов XX века в удмуртской прозе разнородные симптомы все очевиднее стали складываться в целостную картину, раскрывая то, как напряженно осваиваются национальным литературным сознанием новые проблем и перспективы. Новейшая литература начала утверждать себя на фоне идейного и творческого кризиса прежней литературы социалистического реализма, утери живых связей с фольклором, болезненно реакции на жестокую окружающую действительность, поисков веры, истины. Новое художественное мышление обозначилось, прежде всего, в характер связей прошлого с настоящим, в осмыслении судьбы нации и человек в цепи истории. Писателей стали занимать такие общественные и личные драмы человека, за постижение которых, в основном из-з идеологически соображений, раньше они не брались. Традиционны удмуртский роман, опирающийся на опыт прежней советской жизни, очень не похожей на действительность 90- годов, оказался не в состоянии передать новые человеческие переживания. Современность предстала в иных формах связи, и эти новые формы сочетаний разных явлений и событий потребовали от писателя других средств художественного выражения. Проза обратилась к сложным жанровым формам, чаще возникающим на пересечении вымысла с реальной действительностью. [1]
В перестроечный, или переходный период, удмуртская литература начала активно искат ь емкий художественный образ, способный передать неоднозначную авторскую мысль. Сочетание демократического облика героя с внутренней сложностью, раскрываемого в национальной характерности, новизна его социального содержания придали ему неповторимые, самобытные черты. Символами творческих открытий современной удмуртской прозы стали образы Кондрата из повести О. Четкарева «Чагыр но дыдык» («Сиз да голубь», 1989), Аверьяна из повести В. Самсонова «Адӟон» («Рок», 1989), странных людей («шузи-мази») из рассказов Л. Нянькиной. [1]
Сложился круг профессиональных удмуртских писателей, которые в 90- год (некоторые чуть раньше) прошли этап своего окончательного утверждения в национальной литературе и культуре. Это Никвлад Самсо нов, Н. Никифоров, П. Куликов, О. Четкарев, В. Сергее (Вячесла Ар-Серги), П. Захаров, С. Матвеев, В. Котков, У. Бадретдинов, Г. Грязев, Л. Нянькина, Л. Малых, Р. Игнатьев и др. [1]
Новаторские произведения удмуртских авторов составили наиболее оспариваемое течение в современной национальной прозе, определяемое как литература «постмодернизма», «этнофутуризма», «нового реализма» и т. д. Как примечательное явление современной удмуртской прозы могу быть выделены произведения, отражающие поиски новых связей литературы с фольклором. Мифотворческие тенденции отчетливее всего, пожалуй, воплотились в тексте повестей Никвлада Самсонова «Адӟон», О. Четкарева «Чагыр но дыдык» и «Кыӵес», Ф. Пукрокова «Кизили ныл» («Доч звезды»), рассказов и сказок Л. Малых и В. Коткова, некоторых произведений В. Ар-Серги, У. Бадретдинов и др. Возможность дальнейшего развития поэтики традиционной прозы явили повести П. Куликова «Пилиськем музъем» («Расколотая земля»), Г. Перевощикова «Шелеп» («Щепка»), произведения Е. Загре бина, Р. Игнатьевой, В. Коткова и др. Эта линия прозы активно разрабатывает в современной удмуртской литературе принципы синтетического изображения действительности. [1]
Достойна особого внимания ветвь нынешней удмуртской литературы - произведения мемуарно-биографического характера, пользующиеся повышенным спросом в интеллигентной читательской среде. Восстановить разорванное историческое сознание, понять недавнюю и современную эпоху и себя в ней пытаются М. Иванов «Эшмед» («Повесть о моем роде из Эшмеда»), К. Куликов «Улонын мар но уг луы» («Все может случиться в жизни»), Т. Владыкина «Улон со» («Это жизнь»). О многотрудных женских судьбах повествуют А. Конюхов в повести «Шудтэм шуд» («Несчастливое счастье») и Г. Романова в циклической повести «Ӝужыт-ӝужыт гурезе» («Моя высокая-высокая гора»). Выдвижение мемуарно-биографической прозы отразило жанровую переориентацию современной удмуртской литературы, её переключение с крупного панорамно-эпического романа на разработки малоформатного романа или повести с одним ведущим героем. [1]
